Строить надёжно, красиво и недорого — можно!
Мнение: от строительной отрасли Европы мы отстаём на десятки лет
Павел Сапожников, Генеральный директор ООО «Группа Компаний «ЭкспертПроектСтрой»», кандидат технических наук, доцент кафедры строительства и городского хозяйства БГТУ им. В. Г. Шухова, специально для "Строительной России"
Уровень развития нашей строительной отрасли оцениваю на начало 1960-х годов. Объективно, от Европы мы отстаём на несколько десятков лет. Не знаю, как по другим отраслям, но по стройке – это так, увы. Когда мы говорим о новых технологиях, то мы часто имеем в виду технологии 80-х годов Европы. Потому что там они появляются минимум на 20 лет быстрее, чем у нас.
Мы дружно пытаемся переходить на BIM-проектирование и даже стараемся кого-то учить и убеждать, что за BIM-проектированием будущее. Но, возвращаясь опять к Европе, — там это «будущее» — середина 90-х. Если же мы пытаемся говорить о каких-то электронных средствах коммуникации и управления стройплощадкой, у нас такое кроме удивления ничего не вызывает, а там это нормальная практика.
Во многих странах Европы, например, ведётся кладка в очках AR. То есть, у каменщика шлем с очками дополненной реальности, и он не смотрит в проект, потому что разметка (куда положить каждый кирпич) у него транслируется на очки. Нам до этого далеко.
В ряде западных стран давным-давно приняли ситуацию об отсутствии высококвалифицированной рабочей силы на стройплощадке. Если необходимо решить тот или иной вопрос, в наушник работнику транслируется, что он должен делать, а в «глаз» — картинка, как делать. Высококвалифицированный сотрудник сидит на своём рабочем месте в офисе, занимается другими проектами, и он всего лишь отдаёт команды на стройплощадку.
А у нас, например, для того, чтобы решить инженерные вопросы на объекте в другом городе, я отправляю туда ГИПа (главного инженера проекта). Он сутки в дороге, решает вопрос за 10 минут и едет сутки назад. Конечно, необходимо внедрение и развитие технологий: это и BIM, и автоматизированные системы управления, рассмотрение стройки с позиции бизнеса, сотрудничество с технологическим университетом (в нашем случае – БГТУ им. В.Г. Шухова) по разработке инноваций.
Чтобы как-то догнать Европу, нужны совсем другие вещи: другая система мотивации, другой инструментарий, другие правила и ГОСТы. Это революция. Более того, данная революция должна, в первую очередь, отменить те своды правил, которые сегодня действуют. Мы упираемся в жесточайшую управляемость данной сферы, вопросы безопасности, которые считаются очень тонкими и очень ответственными. А внести изменения в нормы мы можем только раз в пять лет, а до тех пор должны пользоваться тем, что есть.
До революции российская строительная наука во многом опережала европейскую, сейчас все наоборот
Если заглянуть в историческое прошлое, мы увидим, что в дореволюционный период российская строительная наука во многом опережала европейскую. Что касается железобетона, сопротивления материалов, металлоконструкций – основные наработки, ключевые формулы выведены подданными Российской Империи. Однако советское прошлое и Великая Отечественная война внесли свои коррективы.
Инженерно-технический персонал в большем своём составе оказался на передовой: тот, кто знает, как строить, прекрасно понимает, как ломать. Погибло очень много квалифицированных специалистов. А как поднимать из руин европейскую часть страны?
Столкнувшись с колоссальным объёмом строительно-монтажных работ, которые предстояло выполнить в довольно сжатые сроки, и огромным дефицитом квалифицированных кадров, руководство страны принимает обоснованное решение – привезти из Сибири всех, кто хоть что-то смыслит в стройке. Печников, плотников, каменщиков...
В архивах хранятся чертежи тех времён в масштабе 1:1. Приехавшие из отдалённых уголков страны работяги, были прекрасными каменщиками, но чертежей никогда в руках не держали и не понимали, как с ними работать. Именно эти исходные данные и послужили формированием основных правил в строительстве в послевоенное время: когда задействованные на площадках люди имеют крайне низкую квалификацию, а ведущие инженеры находятся в проектных институтах, вся необходимая для строительства информация должна содержаться в чертежах и быть понятна исполнителям.
В то же время были приняты ключевые решения по индустриализации строительства – уходили на сборный железобетон, что в разы ускоряло сроки сдачи объектов. Дальше включились инструменты мотивации, в том числе и финансовой, к примеру, постановление ЦК КПСС об улучшении проектно-сметного дела (май 1969 года). Целый комплекс архитектуры в части построения отрасли был заложен, опираясь на эти исходные данные.
Только к началу 80-х годов, когда уровень квалификации был наработан, начали задумываться о сокращении излишних объёмов проектной документации и о том, что нельзя относиться к специалистам на стройке исключительно как к рядовым исполнителям. И если мы хотим, чтобы в отрасли произошёл прорыв, то должны часть ответственности и обязательств перекладывать на них, а не полагаться только на проектировщиков...
Так в 1981 году родились строительные нормы, в соответствии с которыми объём проектной документации был сокращён до пяти разделов: общей пояснительной записки, технологических решений, строительных решений, организации строительства и сметной документации.
Потом была перестройка, непростые 1990-е..., и, к сожалению, до 2000-х годов отрасль проектирования у нас окончательно подрассыпалась, ибо в этот диапазон времени отношение к проектам было таким: «Почему мы должны платить за какие-то там бумажки?». Кто на что-то был способен, ушёл в реальный сектор экономики, а те, кто остался, занимались какими-то проектными изысканиями…
И все мы прекрасно помним о трагедиях, которые в начале 2000-х произошли из-за обрушения конструкций зданий. Тот же «Трансвааль-парк» и Басманный рынок в Москве, бассейн в Пермском крае, где погибли десятки людей. Увы, но это история нашей отрасли, и о таких уроках прошлого надо знать и помнить, как бы ни было нам неприятно.
И только с вводом нового Градостроительного кодекса – документа, определяющего состав и содержание проектной документации, подзаконных актов, регулирующих взаимоотношения между проектировщиками и подрядчиками, – а это 2004, 2007, 2008, 2010, 2011 годы, – мы осознаём, что отраслью начали целенаправленно заниматься фактически последние 12-15 лет. Она ещё достаточно молодая, и «детские» болезни, наверное, для неё характерны.
Почему при Сталине строили красивые монументальные здания, а при Хрущёве уже нет. И что сегодня?
Когда мы задаёмся вопросом, почему в сталинские времена строили серьёзные, красивые монументальные здания, а при Хрущёве уже не строили, – ответ очевиден: экономили деньги.
Любые архитектурные изыски стоят дополнительных денег, и нужен тот, кто будет в этом заинтересован. Есть таковые у нас сегодня? – Бизнес? Увы. Бизнес заинтересован в окупаемости своих вложений. И если ему дополнительный элемент архитектуры позволяет продавать тот или иной продукт дороже, он будет вкладывать деньги в красоту здания, если же не позволяет – не будет.
У нас в последнее время кто-то делает оценку по высоте потолка в квартире? – Мало кто. И мало кто знает, что архитектурное сообщество в период Хрущёва, когда принимались новые жилищные нормы, было категорически против. Архитекторы говорили: ключевой параметр, на который смотрит советский гражданин – высота потолка. Она должна быть минимум 3 м 30 см. Это из записи стенограммы одного из рабочих совещаний! Хрущёв парировал: нет, советская домохозяйка не смотрит на высоту потолка, а смотрит только на квадратуру…
С тех пор прошло не так много времени, и мы сегодня, как та самая домохозяйка, не смотрим на высоту потолков, а смотрим только на квадратуру. И давайте сами себя спросим, а мы готовы платить дополнительные деньги за высоту потолка 3,3 м, за архитектурные изыски, балюстрады и прочие выразительные элементы? Кто из нас скажет, что готов? – Мало кто… Поэтому, наверное, мы ещё просто не дозрели. Нормальный эволюционный процесс. Здания становятся красивее, но не так быстро, как хотелось бы. И, возможно, завтра наши дети будут готовы платить за это деньги.
Третий фактор, к которому многие апеллируют сегодня как к сдерживающему развитие отрасли — наши нормы. Хотя я с трактовкой, что нынешние нормы сдерживают научно-технический прогресс, не дают полёта мыслей и творчества в рамках строительства зданий и сооружений — не согласен.
На сегодня мы имеем проектировщиков — единственных, кто обладает заданными компетенциями по возведению красивых и дешёвых объектов капитального строительства; подрядчиков, которые в рамках предыдущих стереотипов должны строго выполнять то, что начерчено, не имея права отступить, даже если видят откровенную глупость в проекте. И имеем заказчика, который замотивирован, чтобы было дешевле и лучше, но настолько, насколько может «дотянуться» до проектировщиков.
А если проектировщик говорит, извините, так получилось по расчёту, или произносит ещё более магическую фразу «такое не пропустит экспертиза», на этом любые инициативы заказчика сходят на нет. Ведь у заказчика элементарно не хватает компетенции, чтобы проверить правильность тех или иных заверений проектировщиков.
Как же побороть данную ситуацию? Рассматривая опыт наших европейских коллег, ключевой фигурой на стройке у них является проектировщик, который принимает, в том числе и финансовые решения по реализации объекта. И данная ключевая фигура финансово замотивирована, чтобы построить объект дешевле и красивее, не нарушая требований безопасности. У нас проектировщик, к сожалению, не замотивирован ни по одному из этих пунктов.
Так вот. Для формирования новых алгоритмов взаимодействий необходима реструктуризация всей системы. Будем откровенны, строительная отрасль переживает не лучшие времена.
Во-первых, если посмотреть на общий объём реализации денег, которые выделяются на стройку, суммарный бюджет осваивается далеко не полностью. И когда видишь реальные цифры, это пугает.
Во-вторых, смотрим на подрядные организации. Они жалуются на низкие расценки, тяжёлые условия труда, сумасшедшую текучку кадров, да и больших денег там никто не зарабатывает. Выживает кто как может.
В-третьих, смотрим на проектировщиков, в которых камни не кидает только ленивый. Ведь от них всегда ждут интересных решений в максимально сжатые сроки, да ещё чтобы по материалам это было эффективно и дёшево. И если какое-то из ожиданий не оправдывается, всегда и во всём виноваты именно они. А если у проектировщиков получается что-то более или менее интересное – это приравнивается к чуду.
Строить надёжно, красиво и недорого — можно
Реализуемо это? — Однозначно, да. Европа и Китай тому характерный пример. Возьмём цену квадратного метра жилья в Праге, Париже и Воронеже, я умышленно не говорю о Москве, и мы с вами удивимся. Имея их расценки на выполнение работ, их цены на материалы в евро, суммарная стоимость квадратного метра жилья будет в том же диапазоне, а порой даже ниже, чем у нас по субъектам.
О чём это говорит? — О том, что при качественной организации труда и выстроенной грамотной системе мотивации мы можем получить значительное удешевление, направив сэкономленные деньги на красоту — выразительные архитектурные элементы.
Когда у заказчика появится вера, что можно построить красиво и не так дорого, как это может показаться на первый взгляд, мы начнём строить красиво.
Конечно, это глубокая модернизация отрасли, которая будет требовать и иных правил игры. Кстати, государство этим уже занимается. Благодаря некоторым нормативно-правовым актам, сегодня основное ответственное лицо на стройке — подрядчик. Подрядчику переданы полномочия принятия тех или иных решений, минуя проектировщиков, и ответственность за это возложена именно на него.
В рамках финансовых отношений даже в системе госзакупок сегодня уже отходят от территориальных расценок и готовы работать по укрупнённым показателям стоимости. Это отдельный блок, который, на мой взгляд, является серьёзным стопором. Озвученное выше свидетельствует о том, что государство пытается делать всё возможное, чтобы преодолеть отраслевой кризис.
Но перестройка в мозгах — достаточно тяжела. Студентов по-новому мы, увы, не готовим: старое поколение учит, опираясь на прежние принципы. Одна характерная для стройки ключевая поговорка «Чтобы не было гундежу — делай по чертежу!» говорит обо всём.
Формирование системы мотивации у ключевого звена — проектировщиков
Давайте посмотрим на тех, у кого больше всего компетенций, чтобы строить дешевле и качественнее. Сегодня рядовой проектировщик, рассчитав фундамент из трёх свай, поставит туда пять штук. И назовите мне хоть одну причину, по которой он должен поставить три сваи? В принятии решения он элементарно руководствуется аргументом — «для надёжности». Ведь вся ответственность, все вопросы безопасности, все риски лежат на нём, а платить за реализацию проекта будет не он, а третье лицо. Поэтому проектировщик сделает всё возможное, чтобы за чужой счёт минимизировать и снять с себя любые риски.
Так происходит не потому, что он плохой, а потому что это нормальная ситуация для незамотивированного на результат человека. Ему платят за то, что он подберёт нужное количество свай, сделает это быстро, а вот за то, насколько эффективно они подобраны — не платят. Его привлекут к ответственности, если конструкция рухнет. А за то, что она будет надёжной и долговечной, ему больше никто не даст ни копейки.
В этой локализации предлагаю хотя бы в рамках госконтрактов и иных отношений с заказчиками проектную организацию обязать делать авторский надзор, а стоимость авторского надзора увязать с объёмом сэкономленных средств от общей цены объекта. Мотивация? – Безусловно.
К примеру, на сегодня сделан проект объекта за 500 млн рублей, на ПИРы (проектно-изыскательские работы) потратили 5 млн, а объект в итоге построили за 400 млн. И вот со 100 млн рублей экономии проектировщик должен получить свои бонусы. Я не берусь сейчас рассуждать, составит вознаграждение 1% или 50% — наверное, это предмет анализа и расчёта. Но даже если мы решим отдать проектировщикам 50%, государству всё равно будет выгодно.
Конечно, для того, чтобы с проектировщика спрашивать, ему нужно давать полномочия. Кстати, в рамках российского законодательства полномочия эти у него практически есть. Их нужно пересмотреть и увязать с озвученной выше инициативной.
Таким образом в рамках контракта на ПИРы мы должны иметь предметом торгов:
- стоимость самого контракта за ПИРы,
- конечную стоимость объекта капитального строительства,
- инструментарий мотивации проектировщиков — определённый процент от сэкономленных денег – в рамках авторского надзора.
Понимаю, что за один день подобного рода система не заработает. Но, глядя на опыт западных стран и сравнивая общую стоимость постройки, можно понять, что это достаточно эффективно.
Источник информации: строй-россия.рф